Министерство энергетики Узбекистана с 1 ноября 2020 года ввело ограничения для кафе и ресторанов на использование природного газа. Как сказано в пресс-релизе министерства, в осенне-зимний период в первую очередь газом будут снабжать жилые дома, квартиры, школы, дошкольные детские учреждения и больницы.

Сейчас в Ташкенте сравнительно теплая погода, днем около 20 градусов, ночью 5-8. Так что дефицита топлива в повседневной жизни, скорее всего, особенно не ощущается. Но при наступлении холодов ситуация может резко ухудшиться.

Стратегия Пекина для Центральной Азии

По оценкам экспертов, в настоящее время до 90 процентов энергобаланса республики — газ. При этом объемы его разведанных запасов не очень велики. СМИ цитируют председателя правления «Узбекнефтегаза» Баходыра Сидикова, который в прошлом году говорил, что «утвержденных запасов газа хватит на 20 — 30 лет». К тому же в последние два года добыча газа оказалась в два с лишним раза ниже прогнозируемой.

Российский эксперт Центра исследований кризисных ситуаций (CSRC) Наталья Харитонова указывает на то, что газодобыча в Узбекистане в последние годы стала испытывать нехватку финансирования. Одна из причин — сокращение спроса на газ в России и Китае. Особую роль здесь играет специфика контрактов Узбекистана с КНР.

«Стратегия Пекина такова, что он авансом финансирует прокладку трубопроводов, но затем на жестких условиях возвращает затраты «живым» топливом и прочими преференциями. Туркмения полностью попалась в эту ловушку, а теперь, когда спрос на газ в Китае упал, в сложной ситуации оказался и Узбекистан», — говорит Наталья Харитонова.

Как коронавирус повлиял на ситуацию с газом

Ташкентский политолог Юрий Черногаев в этой связи уточняет, что именно долг Узбекистана Китаю, отдаваемый натурой, то есть газом, вынудил до 2022 года на треть сократить продажи «Газпрому». Поставки из Узбекистана в КНР были увеличены до предела экспортных возможностей. И на Китай, и на «Газпром» топлива не хватило бы.

Но летом 2020 года Пекин из-за экономического кризиса, вызванного пандемией, резко сократил закупки газа. Сейчас из Пекина поступают сигналы, что Китай намерен восстановить прежние объемы закупок, однако конкретные цифры не называются, отмечает Юрий Черногаев и обращает внимание на тот факт, что запуск четвертой нитки газопровода из Узбекистана в КНР отложен на неопределенный срок.

«Узбекистан можно отнести к заложникам торговой войны между США и КНР. США вынудили китайцев покупать у них больше сжиженного газа (СПГ). Кроме того, — поясняет Юрий Черногаев, — из-за пандемии в Китае не только упал спрос на газ, но и соотношение стоимости трубопроводного газа к СПГ изменилось в пользу последнего».

Эксперт напоминает в этой связи об интервью вице-президента «Лукойла» Павла Жданова, который в августе 2020 года рассказал о вынужденном поэтапном сокращении его компанией добычи газа в Узбекистане из-за изменения конъюнктуры в Китае.  Так, добыча газа в Гиссаре была полностью остановлена, а в целом объем суточной добычи «Лукойла» в Узбекистане составлял 20 процентов от проектной мощности.

Изношенная инфраструктура и дефицит национальных кадров

Но важно учитывать не только ситуацию на мировом рынке газа и экспортные возможности Узбекистана, но и проблемы внутри республики. Черногаев указывает, в частности, на изношенность местной газотранспортной системы.

По его оценкам, потери в магистральных и в локальных сетях достигают 25 процентов. В итоге потребление газа на душу населения в сравнительно «теплой» республики — в три с половиной раза выше среднемирового.

Еще одна проблема — дефицит национальных кадров для геологоразведочных работ. В июне 2020 года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев издал постановление о создании университета геологических наук. Однако пока не ясно, поспешат ли в это учебное заведение студенты, отмечает Юрий Черногаев. А Наталья Харитонова, исходя из своего преподавательского опыта в России, подчеркивает, что студенты из Узбекистана более охотно идут учиться на менеджеров, чем на геологов.

Есть ли будущее у проекта «энергетического хаба» Центральной Азии?

Примечательно, что многие пользователи социальных сетей в Узбекистане положительно отреагировали на известия о сокращении экспорта газа. Они надеются, что теперь больше газа будет поступать во внутренние сети и использоваться в химической промышленности для производства более высокотехнологичных продуктов.

В самом деле, еще в январе этого года премьер-министр Абдулла Арипов заявил, что к 2025 году Узбекистан вообще прекратит экспорт природного газа, и весь объем добытого топлива будет направляться на внутренний рынок, в том числе на перерабатывающие предприятия химической промышленности.  В этом контексте Наталья Харитонова напоминает о проекте «энергетического хаба» Центральной Азии. Этот проект как раз и предусматривает развитие в регионе высокотехнологичных производств вдоль системы энергетических линий.

У Юрия Черногаева на этот счет более осторожная оценка. Он, в частности, не исключает, что без газа может остаться даже Устюртский газохимический комплекс, производящий полимеры. А ведь этот комплекс, напоминает он, считается «гордостью независимого Узбекистана».

Источник dw.com ^[1]